Два года назад мы с супругом решили переехать в Россию, на историческую Родину: я сама из семьи репрессированных, которых сослали в Казахстан, а после развала СССР реабилитировали, а мой муж родился в России, а в 80-е годы его родители переехали в Казахстан. Я из семьи врачей, отучилась на инженера-энергетика, хотя всегда мечтала стать переводчиком английского языка. Но после университета пошла работать по специальности, вышла замуж (кстати, тоже за инженера) и ушла в декрет, который плавно перетек во второй.
Первым в Россию уехал муж — его пригласили на работу. Когда он обосновался, приехали мы и стали думать, как нам легализоваться. При переезде мы продали все, что у нас было в Казахстане. Гражданство решили получить через программу переселения соотечественников. На медкомиссии для подачи документов на РВП [разрешение на временное проживание] я узнала, что у меня ВИЧ. Это был шок! Потом неприятие — ведь быть такого не может, это ошибка врачей, они перепутали пробирки. «Ну не могло это меня коснуться, я не какой-то маргинал», — думала я. Когда пришел второй положительный результат, я поняла, что это действительно случилось со мной.
Ситуацию усугубили врачи. Я получаю диагноз, и мне говорят: «Собирайте чемоданы, езжайте домой, у вас нет никаких шансов остаться здесь». Я вышла от врача и расплакалась. Говорю мужу: «Ну как мне собирать чемодан, если у меня здесь ты, дети, работа». Мы зашли в кабинет уже вместе, и муж спросил врача, как нам быть, если мы все продали там и уже живем здесь. Нам сказали, что придется судиться и, может быть, мне разрешат остаться в России.
Так как одним из условий получения гражданства по программе переселения является отсутствие у членов семьи заявителя заболеваний, которые представляют угрозу для населения, в программе нам отказали. С мужем мы развелись, чтобы он повторно подал на программу. В итоге он и дети получили документы, а я вернулась в Казахстан. Я осталась без детей, без жилья и, если бы у меня там не было родителей, без крыши над головой.
Еще в России я полезла в интернет читать все про ВИЧ. Узнала про вирусную нагрузку и другие показатели. Снова сдала анализы и пошла к врачам с вопросами, что мне делать, как пить терапию. Мне посоветовали «попить витаминки». Поняв, что в СПИД-центре помощи иностранцам не стоит ждать, я нашла НКО, которые помогают таким как я, и там наконец смогла получить квалифицированную помощь.
Я понимаю, что я тут иностранка, но считаю, что у российских властей должна быть гуманное отношению к каждому. Мы ведь такие же люди, только у нас кровь не такая, как у всех. В 90-е на каждом столбе висел плакат «СПИД — чума XX века». Думаю, что фраза до сих пор твердо сидит в головах людей, а ведь прогресс ушел вперед, и, если ты принимаешь терапию, то не передашь вирус и можешь рожать здоровых детей.
Так не пора ли менять политику и каждый случай рассматривать в отдельности? Какие запреты и депортации, когда у тебя здесь семья и несовершеннолетние дети? Представьте, я не видела своих детей год! Чтобы помочь семье легализоваться, мне пришлось развестись с мужем, оставить детей и покинуть страну. Это не мой диагноз страшный, это законы нечеловеческие.
В поисках помощи я связывалась с НКО в Европе, и меня удивил их ответ. Мне сказали, «да, конечно, приезжайте, ВИЧ-статус не проблема». Это совсем иное отношение к людям. Только я хочу воссоединиться с семьей и воспитывать своих детей в России. Кстати, дети знают про мой диагноз, я им все рассказала и подсказываю, что делать, чтобы не повторять моих ошибок.
Записала Екатерина Иващенко
Иллюстрации Александра Носова