17 декабря прошел виртуальный круглый стол «Доступ мигрантов к медицинским услугам в регионе ВЕЦА: формирование интервенций, основанных на научных данных», приуроченный к Международному дню мигранта. На мероприятии эксперты и правозащитники из стран региона представили исследования о положении мигрантов с ВИЧ как в России, так и после их возвращения на родину.
В своем приветственном слове советник регионального офиса Фонда ООН в области народонаселения (ЮНФПА) для стран ВЕЦА Андрей Поштарук отметил, что мигранты вносят существенный вклад и создают устойчивое сообщество странах, где они работают. Однако они должны чувствовать себя уверенно и иметь полный доступ к медицинским услугам.
«Криминализации передачи ВИЧ, секс-работы, а также карательное законодательство и дискриминация ключевых групп и ЛГБТ-сообществ является основными барьерами в доступе к медицинским услугам уязвимых групп в регионе ВЕЦА. Многие организации, государственные и неправительственные, уделяют внимание здоровью мигрантов, однако качественное изменение ситуации возможно при скоординированном усилии всех ключевых игроков и участии самих мигрантов. В связи с этим я хочу подчеркнуть роль РЭГ, как связующего звена, представляющего площадку для диалога всех сторон», — отметил Поштарук.
Невозможность лечения на родине
Подробнее о доступе мигрантов к медицинским услугам рассказала младший научный сотрудник Института междисциплинарных медицинских исследований Европейского университета Санкт-Петербурга Мария Вятчина.
Согласно ее докладу, в России экстренная помощь гарантирована каждому иностранцу вне зависимости от легальности его положения, а вот плановая доступна только людям с ОМС, который могут оформить граждане ЕАЭС. Остальные мигранты покупают полис ДМС, который нужен для оформления патента, но он гарантирует только те медуслуги, которые и так оказываются бесплатно. За всё остальное мигранты должны платить.
Анонимно иностранец может протестироваться на ВИЧ в СПИД-центрах или НКО. Персонализированное тестирование трудовой мигрант проходит при оформлении патентов или разрешения на временное проживание либо вида на жительства (РВП/ВНЖ). Если в результате второго вида тестирования у него выявляется положительный результат, то ему грозит вынесение решения о нежелательности пребывания в России.
«Если во время экстренной госпитализации результат на ВИЧ оказывается положительным, то врачи также передают данные человека в службу эпидконтроля, что противоречит врачебной тайне», — добавила исследователь.
Вятчина отметила, что усложняют процессы профилактики ВИЧ множество факторов, среди которых языковой барьер (недоступность информационных материалов на языках мигрантов), гендерное неравенство (когда даже решение о контрацепции принимает мужчина), недоступность эффективных способов контрацепции для женщин, неинформированность мигрантов о своих правах, а также сложные процедуры легализации мигрантов в России.
«Немаловажен и так называемый приоритет «миграционного проекта», когда человек не может заботиться о здоровье и тратит деньги не на себя, а для отправки на родину», — подчеркнула эксперт.
На родину ВИЧ-положительные мигранты не возвращаются по разным причинам — например, из-за недоступности там терапии. Яркий пример такой страны — Туркменистан (см. интервью), где отрицают наличие ВИЧ и людям с ВИЧ-инфекцией выдают справки, что они здоровы. По этой причине люди едут в Россию, где нелегально, но у них есть возможность получать лекарства и жить. Среди других причин — угроза жизни ЛГБТ-персон и стигматизация людей, когда их статус становится известен родственникам.
«Оставаясь в России, люди также сталкиваются со сложностями, — продолжила Мария Вятчина. — Это постоянный страх раскрытия статуса, столкновение с полицией и риск депортации, а также невозможность оформить ДМС и дополнительные расходы на поддержание здоровья».
Эксперт также рассказала, с какими сложностями столкнулись иностранцы во время локдауна 2020 года. Те, кто узнал о своей ВИЧ-инфекции и хотел выехать из страны для того, чтобы встать на учет в СПИД-центре, не могли это сделать из-за закрытых границ. А вследствие сокращения доходов те, кто сам покупал терапию, часто переходили на более дешевые препараты, что чревато развитием резистентности.
35 депортированных
Президент армянской НКО «Реальный мир, реальные люди» Женя Майилян рассказала, что в Армении зарегистрировано 4366 людей с ВИЧ, 659 из которых побывали в миграции, в том числе 583 мужчины и 76 женщин.
«В отличие от России, мигранты с ВИЧ, а также иностранные граждане и лица без гражданства имеют равные с гражданами Армении права, в том числе на получение бесплатной АРВ-терапии. Например, во время локдауна к нам обратились около 20 иностранцев, которые прошли диагностику и получали препараты. Из страны людей не депортируют, человек с ВИЧ может даже получить гражданство,» — рассказала глава НКО.
В России противоположная ситуация — там иностранных мигрантов с ВИЧ депортируют. Майилян сообщила, что за последние 10 лет к ним обратились более 35 человек, у которых была депортация из-за ВИЧ. Тем, кто смог остаться в России несмотря на статус, терапию пересылают. Ее в Центре СПИД по доверенности получают сотрудники НКО или родственники мигрантов. Таким путем в этом году лекарства получили 332 человека – это помогло им обеспечить беспрерывность своего лечения и, как следствие, снизить вирусную нагрузку и перестать быть опасным для окружающих.
Сейчас НКО прорабатывает с Минздравом страны вопрос дистанционной диагностики, постановки на учет и лечения мигрантов.
Чтобы получать терапию, нужно раскрыть статус
«Из-за страха раскрыть свой статус нелегальные мигранты редко обращаются в медицинские учреждения для получения медицинской помощи, а также не могут привезти достаточное количество антиретровирусных препаратов. У нас их выдают на три месяца, редко на полгода, — рассказал председатель правления узбекской НКО «Ишонч ва Хаёт» Сергей Учаев. — Передача лекарств не всегда возможна, потому что для этого также необходимо раскрыть свой родственникам или знакомым. Не забудем про финансовые затраты. Эти проблемы приводят к снижению приверженности лечению, ухудшению здоровья и дальнейшему распространению ВИЧ».
Согласно представленным Учаевым данным, в этом году около 80% из 158 448 вернувшихся на родину мигрантов прошли обследование на ВИЧ. По данным Республиканского Центра по борьбе со СПИДом, за девять месяцев текущего года у 185 мигрантов результат оказался положительным. Однако, отметил представитель НКО, в Узбекистане нет программ по поддержке вернувшихся из миграции людей с ВИЧ. Сейчас поддержку мигрантам оказывает только «Ишонч ва Хаёт».
Свою работу с ЛЖВ организация ведет в том числе через закрытые группы в мессенджерах. Сергей Учаев рассказал историю мигрантки, живущей в России, которой помогла его организация: «Я написала в нашей группе в телеграм, что лекарства закончились, девочки из группы сказали мне, что дадут контакт одной женщины, она также ЛЖВ и помогает тем, кто находится за рубежом. Поговорила с ней, сказала, что я в Новосибирске. Она спросила, какие я лекарства пью, попросила отправить фото, потом дала мне адрес и контакты, куда я могу обратиться. Я поехала. Никто не спрашивал у меня прописки или иного. Сказали также о том, что, если я не смогу уехать, они помогут еще».
Больше информации и исследований
Представители стран, откуда люди едут в миграцию в Россию, сошлись во мнении, что надо начать межправительственный диалог, чтобы урегулировать вопрос депортации и обеспечить доступ к тестированию и получению терапии ВИЧ-положительных иностранцев.
Участники мероприятия подчеркнули, как важно проводить подобные исследования и аргументированно говорить о проблемах ВИЧ-положительных мигрантов. Также озвучена потребность в проведении тренингов и информировании мигрантов в странах исхода, потому что даже когда сервисы есть, очень много людей о них не знают.
В заключительном слове по итогам Круглого стола доктор и международный консультант Михаил Волик отметил три важных момента в вопросе помощи ключевым группам и мигрантам с ВИЧ.
Во-первых, нужна критическая масса исследований, которые были представлены на мероприятии. Не менее важен язык, которым они написаны. «Важно, чтобы он не был стигматизирующим и заведомо не ставил мигрантов в ситуацию, когда они якобы представляют угрозу национальной безопасности. «Такими были первые эпидисследования», — сказал Волик.
Второй момент — это приверженность лечению среди мигрантов. «В одном из регионов России, где активно работают с мигрантами, мы видели, что приверженность мигрантов лечению составляет 98-99%. Успех лечения, если человек замотивирован, у них намного выше, чем у любой другой категории пациентов. Этот фактор также может воздействовать на принятие решений», — сказал доктор.
Третий — это необходимость доносить информацию о мигрантах до региональных игроков, в том числе Глобального фонда, который финансирует лечение АРВ-терапией и противотуберкулезными препаратами для тех же самых людей в их родных странах — но они оказываются недоступными, если человек перемещается через границу. «Если правильно подойти к решению этой проблемы, то среди мигрантов мы можем получить очень высокий уровень успешности лечения», — заключил Михаил Волик.
Екатерина Иващенко