Мария, Румыния, 31 год: «Я говорю себе: после всего, что было, остается только побороть туберкулез – с этим я справлюсь».

Надеюсь, после того, как я расскажу о своей борьбе с туберкулезом, люди поймут, как сложно справиться с этой болезнью, почему тебе постоянно плохо, и ты все время чувствуешь себя уставшим. Целый год ушел у меня на то, чтобы просто поставить диагноз «туберкулез с лекарственной устойчивостью». На протяжении этого года я принимала бесконечное количество разных лекарств. Надеюсь, с другими этого не произойдет.

Март 2020 года. Я была в Норвегии, и именно тогда впервые почувствовала недомогание. Мне сдавливало грудь и стало сложнее дышать. Я не обращала на это внимания, считая, что просто простудилась. Через неделю у меня начались хрипы на вдохе. Я сразу же записалась на прием к врачу в частную клинику.

Из-за пандемии COVID-19 визиты к врачу с моими симптомами были запрещены, поэтому, поскольку моя ситуация не была неотложной, моим единственным вариантом оставалась телемедицина. Я обращалась по меньшей мере к 5-ти разным врачам, но все они говорили, чтобы я не беспокоилась и что все пройдет само. Однако мне становилось все хуже.

У меня был билет назад в Румынию на 23 марта, но мой рейс отменили из-за COVID-19. Оставалась еще одна авиакомпания, которая летала из Норвегии в Румынию, но их самолеты отправлялись из аэропорта за пределами Осло, и мне пришлось бы еще 2 часа ехать до него на автобусе. Я не могла рисковать и ехать сначала пару часов на автобусе, а потом еще пару часов лететь на самолете, ведь тогда многие люди еще не носили маски.

В мае я, наконец, попала к врачу. Он был уверен, что у меня астма и назначил мне какие-то легкие лекарства, но мои симптомы не проходили. 

В середине июня, после того как я прошла курс лечения доксициклином и преднизолоном, мне сделали рентген.  Врач посмотрел на снимок и сказал, что все вроде бы в порядке, но мне следует еще раз на всякий случай сделать компьютерную томографию, и пообещал записать меня на исследование. Я получила подтверждение с приглашением в октябре.

Я тогда сразу же решила, что хочу вернуться в Румынию, но осталась, поскольку была записана в местную полицию для получения идентификационного номера. Из-за пандемии практически все записи отменили, однако моя запись оставалась в силе. Я часто проверяла электронную почту, чтобы убедиться, что мне не прислали уведомление об отмене. Когда назначенный день, наконец, настал, и я пришла к нужному зданию в установленное время, оказалось, что мою запись отменили из-за коронавируса.  

Я вернулась в Румынию 21 июля, мой рейс вылетал прямо из Осло.

22 июля я пошла к врачу, мне поставили диагноз пневмонии с подозрением на бронхоэктаз и назначили 2 разных антибиотика на две недели.  Мне стало лучше, но я продолжала кашлять. Я прошла еще несколько курсов лечения (в т.ч. антибиотиками, ингаляторами и небулайзером), а 13 октября у меня диагностировали открытый туберкулез.

Мне сказали, что я должна лечь в больницу, но из-за коронавируса в Бухаресте нет свободных мест, поэтому я решила ехать в Констанцу, где живут мои родители.

14 октября меня госпитализировали, я пробыла в больнице почти две недели. Потом мне сказали ехать домой, потому что в больницу должны были госпитализировать пациентов с коронавирусом. 

Я прошла двухмесячный курс интенсивной терапии и, поскольку мне становилось лучше, перевели на амбулаторное лечение. 

Все это время я жила дома с родителями. Я не могла видеться даже со своей бабушкой или с друзьями. Мне было страшно, что я подхвачу еще и COVID-19 в дополнение к туберкулезу. 

В декабре, за пару дней до Рождества, позвонил врач из больницы в Констанце, поскольку оказалось, что у меня выявили устойчивость к изониазиду и рифампицину. В тот же день мы обратились в больницу, и нам сказали ждать результатов анализов из Бухареста.

4 января мы получили результаты, которые показали, что у меня устойчивость только к изониазиду. Я вернулась в Бухарест и продолжила лечение там. 4 февраля 2021 года я получила третий результат, который подтвердил анализ, сделанный в Констанце. 5 февраля меня снова положили в больницу и начали лечение туберкулеза с лекарственной устойчивостью. 

21 марта я получила первую дозу вакцины Pfizer от коронавируса. 

Сейчас я жду второй дозы вакцины, чтобы у меня наконец появилась возможность долечить туберкулез. Мое физическое здоровье пострадало от туберкулеза, а психическое – от COVID-19, поэтому мне теперь нужно лечить не только тело, но и психику.

Я знаю, что мне еще повезло. Мне удалось проконсультироваться со многими врачами и установить причину моей болезни. Но точно должен быть более быстрый путь, и в некоторых местах он есть. Само лечение очень долгое и сложное, но еще сложнее вступать в эту битву, когда я уже так устала. Я принимала противотуберкулезные препараты уже 4 месяца, а теперь мне нужно принимать их еще 18 месяцев. Я боюсь даже подумать, сколько людей от меня заразились туберкулезом. Мне все еще страшно, когда я думаю об этой болезни, о том, что она может вернуться, о побочных эффектах и о том, что будет, когда я наконец вылечусь. Но после 25 апреля мне хотя бы не нужно будет больше бояться COVID-19.

Я говорю себе, что после всего остается только побороть туберкулез – и с этим я справлюсь.

Комментарий Луизы Клифф, специалиста Европейской коалиции по борьбе с туберкулезом: «В Норвегии всего 5,1 случаев туберкулеза на 100 000 населения, а это означает не только то, что это редкое заболевание, но и то, что его сложно диагностировать, поскольку большинство врачей не встречались с туберкулезом у обращающихся к ним пациентов. Румыния же – страна с высоким бременем туберкулеза и средним показателем 72 случая на 100 000 населения. В Норвегии действует программа рутинного скрининга на туберкулез для просителей убежища и мигрантов, однако она не распространяется на граждан ЕС.  История Марии является яркой иллюстрацией того, как ситуация с COVID-19 привела к нарушению работы систем здравоохранения, из-за чего люди не могут получить доступ к обычным медицинским услугам, что еще больше подрывает здоровье многих людей в сложных ситуациях. Норвегия объявила о введении карантинных мер 12 марта 2020 года, после того как в стране было зарегистрировано около 1 000 случаев COVID-19 и более 600 смертей».

Иллюстрации Александра Носова